Динамика коррупции в условиях аномальной экономики
В 2001 году фондом ИНДЕМ совместно с холдингом РОМИР Мониторинг и специалистами РАН была разработана методика для оценки параметров коррупции. Анализировались уровень и структура коррупции, установки населения в этой сфере. Весной 2005 года по этой же методике было проведено повторное исследование, что позволило проследить динамику этого явления. Некоторые результаты оказались довольно неожиданными.
В 2001 году на вопросы отвечали 2000 граждан и 710 представителей сферы бизнеса, в этом году нам удалось увеличить выборки – соответственно 3000 и 1000.
Мы делим коррупцию на два вида – бытовую и деловую. Бытовая коррупция связана с взаимоотношениями граждан и власти при решении гражданами их повседневных проблем (здоровье, образование, пенсии, взаимоотношения с милицией и т.д.). Деловая коррупция – это взаимоотношения бизнеса и власти.
Практика бытовой коррупции в России
Основная особенность, характеризующая практику бытовой коррупции, заключается в том, что объем рынка бытовой коррупции (сумма, выплачиваемая в течение года гражданами в виде взяток) не претерпел особых изменений, увеличившись с 2,8 до 3 млрд. долларов. Однако эта стабильность есть результат взаимодействия двух динамических процессов. Первый – рост риска коррупции (коррупционного давления власти на граждан) и уменьшения спроса на коррупцию (готовности граждан платить взятки). Та же тенденция проявляется в уменьшении интенсивности бытовой коррупции (среднего числа взяток в год, приходящихся на одного взяткодателя) при значимом росте среднего размера взяток. Второй – рост среднего размера взяток в бытовой коррупции полностью поглощается ростом потребительских цен в стране.
Здесь и далее под охватом коррупцией понимается доля граждан, попадавших хотя бы раз в жизни в коррупционную ситуацию, независимо от того, дали они взятку в этой ситуации или нет. Риск коррупции – доля случаев попадания в коррупционную ситуацию, когда гражданин сталкивается с государством в связи с той или иной личной проблемой. Риск коррупции может рассматриваться как индикатор интенсивности коррупционного давления власти на граждан. Спрос на коррупцию (готовность давать взятку) – доля случаев, когда средний гражданин дает взятку, оказавшись в коррупционной ситуации. Спрос на коррупцию может рассматриваться в качестве индикатора готовности граждан прибегнуть к коррупции как средству решения своих проблем или готовности поддаться коррупционному давлению со стороны чиновников. Среднегодовой взнос определяется как произведение интенсивности коррупции на среднюю взятку. Годовой объем рынка – оценка (снизу) общего оборота коррупционного рынка, сумма всех взяток, выплачиваемых всеми взяткодателями в течение года. Эти характеристики могут рассчитываться как для общего рынка бытовой коррупции в целом по стране, так и для отдельных специальных рынков бытовой коррупции (см. ниже). Например, взятки, связанные с медицинскими услугами, образуют отдельный специальный рынок бытовой коррупции.
За стабильностью общего рынка бытовой коррупции скрываются бурные процессы перераспределения клиентов и денежных потоков на специальных рынках коррупции. В данных по риску коррупции можно отметить поразительную стабильность двух полярных рынков: ГИБДД – самого рискованного рынка коррупционных услуг и наименее рискованного рынка услуг пенсионного обеспечения. Уменьшается риск попасть в коррупционную ситуацию на рынке услуг по ремонту и эксплуатации жилья. Причина очевидна – эта сфера все больше уходит из рук государства в частные руки. На всех остальных рынках риски коррупции уверенно росли. Лидерами роста являются школы (рост риска коррупции более чем на 200%), земельные участки (рост почти на 170%), военкоматы (77%).
Спрос на коррупцию демонстрирует общее существенное уменьшение. Единственное исключение составили военкоматы, что объясняется как продолжающейся войной в Чечне, так и неблагоприятной ситуацией в российской армии. Лидерами же падения спроса на коррупцию являются: пенсии, работа, ремонт жилья, оформление жилплощади. Очень слабо уменьшился спрос на коррупцию в вузах.
Если же обратиться к объему рынка бытовой коррупции в денежном выражении, то из таблицы 2 следует, что суммарная относительная стабильность скрывает существенные структурные изменения на специальных рынках. От 20 до 50% своих коррупционных доходов потеряли такие мощные и важные рынки, как здравоохранение, обслуживание жилья, суды, автоинспекции. Умеренный рост характерен для школ, паспортных столов. На 150-300% выросли рынки коррупции, связанные с работой, землей, жилплощадью. Наконец, гигантский рост наблюдается в военкоматах.
Рост объема специальных рынков бытовой коррупции имеет различную природу. Так, рост объема коррупционного рынка высшего образования обеспечивается ростом риска коррупции (и, соответственно, интенсивности) на фоне уменьшения среднего размера взятки. Можно предположить, что это происходит за счет резкого роста интенсивности недорогих «услуг» наподобие оплачиваемых зачетов или экзаменов. В других сферах услуг рост объема коррупционного рынка обеспечивается ростом размера средней взятки. В случае призыва на военную службу такой рост многократно перевешивает влияние падения спроса на услуги и интенсивности. В других случаях рост размера взяток подкрепляется ростом интенсивности коррупции за счет роста спроса на соответствующие государственные услуги или роста риска коррупции.
Таким образом, граждане готовы отказываться от коррупционных практик везде, где либо есть альтернативные способы решения проблем, либо отказ от взятки влечет умеренные потери. Исключение мы видим там, где отказ от взятки равносилен угрозе жизни ребенка.
Мы в наших опросах достаточно подробно изучаем морфологию коррупционного взаимодействия, начиная от информированности человека о размерах взятки на этом рынке и заканчивая теми эмоциями, которые он испытывает, вступая в коррупционные отношения. Один из вопросов – это вопрос об инициативе во время сделки. И мы видим, что выросла доля ситуаций, когда в качестве инициатора сделки выступал чиновник.
В целом мы имеем дело с двумя противоположными тенденциями: власть наращивает коррупционное давление на граждан, а граждане бегут от коррупции. Если раньше можно было спекулировать на том, что в коррупции виноваты как берущие, так и дающие, то теперь этот тезис просто противоречит фактам.
Определенные изменения произошли в оценках и суждениях граждан. Зафиксирован рост числа граждан, оценивающих уровень коррупции в стране как высокий. В частности, примерно втрое выросла доля респондентов, считающих, что именно в нынешнее президентство коррупция достигла максимального уровня. Вырос уровень понимания коррупции как социального феномена. Можно предположить, что мы наблюдаем существенное изменение социальных практик, которое обусловлено повышением агрессивности коррупционной среды. Но эти изменения практик еще не подкреплены и не стабилизированы изменениями в установках населения, направленных против коррупции.
Практика деловой коррупции в России
Другая ситуация складывается на рынке деловой коррупции. По нашим данным, из 1673000 активных предприятий доля платящих взятки составляет 81,2%. При этом, по утверждениям предпринимателей, «размеры взяток уже сопоставимы с рентабельностью». Тем не менее, существуют издержки и у честного поведения. Если вы не даете взятки, то должны платить юристам, тратить свое время и силы не на ведение бизнеса, а на отстаивание его существования и т.д. Один из постоянно задаваемых в анкете вопросов: мы даем респондентам список проблем, которые создает для них власть, и просим оценить их тяжесть. И среди этих проблем было две: большие расходы на взятки и то, что соблюдение всех правовых норм требует высоких затрат. Исследования показывают, что проблема соблюдения всех норм более тяжелая проблема, чем выплата взятки. То есть коррупционное поведение с точки зрения бизнесмена менее обременительно, чем честное поведение платить выгоднее, чем быть честным. Объективно получается, что государству в образе чиновников выгодно создавать проблемы для честного ведения бизнеса.
Исследования не подтвердили распространенный миф, якобы «малый бизнес дает помалу, но часто, а большой бизнес помногу, но редко». Олигархи не дают взяток пожарным инспекторам, у них эти проблемы решены. А малый бизнес не дает взяток губернаторам и министрам – у них, как правило, нет такой возможности. Поэтому мы имеем две пирамиды примерно одинаково устроенные, которые общаются по горизонтали, и численность соответствующих уровней обеспечивает примерно одинаковую интенсивность общения.
Опросы показывают, что уменьшилось примерно на 20% значение только одного показателя – интенсивности коррупции (среднее число взяток). Возможно, что предприниматели, как и граждане, стремятся реже давать взятки. Все остальные показатели рынка деловой коррупции резко выросли. Более чем в 13 раз вырос размер средней взятки; почти в 11 раз вырос среднегодовой взнос, почти в 9,5 раз объем коррупционного рынка. Отметим, однако, что это рост, выраженный в абсолютном выражении. Одновременно с параметрами коррупции росли экономика, бюджет, цены. Поэтому рост коррупции необходимо сопоставлять с индикаторами экономического роста. В таблице 5 средний размер взятки сопоставлен со средней по России стоимостью одного квадратного метра на первичном рынке жилья, которая в интервале от 2001 до 2005 гг. выросла на 70%. Мы видим, что в 2001 г. на одну среднюю взятку можно было купить тридцатиметровую квартиру среднего качества. Спустя четыре года на одну среднюю взятку стало возможным купить квартиру площадью более двухсот метров рост почти в семь раз.
Объем рынка деловой коррупции сопоставлен с доходами федерального бюджета, которые в интервале от 2001 до 2004 гг. выросли почти на 140%. Если подсчитать, сколько доходов федерального бюджета содержится в годовом доходе рынка деловой коррупции, то выяснится, что в 2001 г. коррупционный рынок был на треть меньше годового дохода федерального бюджета. В 2005 г. рынок деловой коррупции превзошел доходы федерального бюджета в 2,66 раз. Значит, если мерить коррупционный рынок размером доходов федерального бюджета, то объем коррупционного рынка за этот период вырос в четыре раза.
Что касается доли разных ветвей власти на рынке коррупции, то на законодательную власть приходится 7%, на судебную – 5,5%. А львиную долю коррупции – 87,5% - поставляет исполнительная власть. Это иллюстрация зарегулированности экономики: взятки дают тем, кто решает конкретные вопросы.