— ГПНТБ России как разработчик и держатель целого ряда национальных проектов работает давно. Эта функция была усилена, когда нам поручили стать оператором национальной подписки. Если говорить с точки зрения масштабности, то национальная подписка на международные индексы и полнотекстовые ресурсы – это главный проект. Мы много лет ведем крупный международный проект «Российский сводный каталог научно-технической литературы». Этот каталог восходит еще к 80-м годам прошлого века и, как ни странно, он до сих пор функционирует и объединяет русскоязычные ресурсы практически десяти стран СНГ.

Также сейчас идет переформатирование проекта «Карты российской науки», в котором мы выступаем оператором. Этот проект будет развиваться, правда, немного в другом ключе. «Карта российской науки» станет информационно-аналитической и статистической системой Министерства образования и науки. Она будет нацелена на то, чтобы сотрудники министерства могли анализировать деятельность научных и образовательных учреждений. То есть это будет внутренняя система министерства, при этом все наработки сохранятся. Поэтому я не могу согласиться с теми, кто говорит, что проект закрыт. Он не закрыт, он переформатирован.

Недавно закончился большой и интересный проект «Научный архив». Мы делали его вместе с компанией «Антиплагиат» и Российской государственной библиотекой. Мы долго думали о дальнейшей судьбе этого проекта и пришли вместе с Минобрнауки к решению, что «Научный архив» станет частью Национальной электронной библиотеки (НЭБ). ГПНТБ России вошла в этот проект — НЭБ — в 2005 году. В последнее время перед нами вставал вопрос, что же нам добавить в контент НЭБа сегодня, в дополнение к тому, что мы уже передали. И было решено использовать для этого «Научный архив».

Даже в нашей знаменитой национальной электронной библиотеке 36 миллионов записей. А в СКБР, сводном каталоге библиотек России, 13 миллионов записей. Кроме того, участниками системы уже стали более 560 университетов и научных организаций.

— Давайте вернемся к вопросу о «Карте российской науки». Совет по науке при Минобре рекомендовал больше не использовать ее, по сути признав, что проект так и не состоялся. И в научном сообществе многие говорят об этом. Что ему помешало?

— А есть и те, кто говорят, что жалко, что проект закрыли. Мы операторы, а не разработчики проекта. Проект был разработан и дан нам в эксплуатацию. Как подведомственная Минобру организация, мы получили госзадание. Нам этот проект нравился и казался хорошим инструментарием, чтобы министерство могло принимать решения при оценке деятельности тех или иных вузов и научных организаций.

Но такой огромный массив данных не может в одночасье закрыться. Сейчас министерство, я надеюсь, будет использовать его для формирования статистических дайджестов. Министерство, как орган исполнительной власти, отвечающий за развитие образования и науки в стране, посчитало, что переформатированный проект будет удобнее. А мы, как исполнители, согласны с нашим учредителем.

— И, тем не менее, в чем причины? Дело же не в самом министерстве. Почему, на ваш взгляд, проект не прижился в научном сообществе?

— Честно говоря, я не совсем понял, когда посмотрел материалы Совета по науке, почему в такой жесткой форме было рекомендовано эту систему не использовать. Трудно сказать. На самом деле эта система давала полную картину того, что происходило в конкретном вузе или научной организации. Если у того или иного ученого есть перечень работ, опубликованных в индексируемых зарубежных или отечественных журналах, то обмануть систему было нельзя. Но как у любого продукта, у системы были недостатки. Мы сами несколько раз попадали в ситуацию, когда был шквал обращений и наши специалисты не справлялись.

— Мы не так давно брали интервью у КиберЛенинки и один из ее руководителей, Дмитрий Семячкин, заметил, что в то время, как немцы бойкотируют платную подписку к Elsevier, богатые русские продолжают платить и за WoS, и за Scopus. Как так?