Неожиданный удар по всей отечественной гуманитарной науке — на прошедшей неделе удалось потушить пожар, который бушевал три дня и поглотил значительную часть книжного фонда Фундаментальной библиотеки Института научной информации по общественным наукам. Редкие книги, уникальные материалы утрачены навсегда. Оставшиеся книги намокли, и теперь, чтобы сохранить их, издания нужно срочно замораживать до минус 20.

Но еще даже и не начали. Следствие выясняет причины пожара и степень вины тех, кто за сокровище отвечал. Еще один острый вопрос — почему оцифровано оказалось так мало?

По иронии богатейшая книжная коллекций загорелась в Год литературы. Что находилось внутри постройки эпохи научно-технической революции, жители соседних домов даже не знали. Институт жил тихо, главный вход много лет был закрыт на ремонт, здание ветшало.
ИНИОН горел 48 часов. Общий список изданий и публикаций достигает десятка миллионов наименований. Те, кто понимают, что сгорело на Нахимовском, говорят о страшном ударе по российской науке.

"Эта библиотека почти не имеет аналогов. В ней были такие вещи, которых больше нигде нет. Это материалы Лиги наций и ООН, протоколы американского Конгресса, английского парламента. Только здесь есть коллекции крупных европейских газет, как The Times, например", — рассказал Александр Чубарьян, академик РАН, директор Института всеобщей истории РАН.

Уже известно, что кабинет ООН, хранивший полный комплект материалов Генеральной ассамблеи на русском, утрачен, нет больше и материалов Международного суда.

На сгоревшем третьем этаже находились все основные справочные издания, которые выходили в России и за рубежом, уникальные коллекции материалов по истории Первой и Второй мировых войн. Утрачено две трети фонда Института славяноведения. Но директор ИНИОНа Юрий Пивоваров изо дня в день повторяет лишь общие фразы — ясного плана спасения библиотеки нет.

"Институт не погиб, библиотека не погибла. Конечно, это удар, но мы выстоим на продолжим работу", — сказал Пивоваров.

Для отечественной науки пожар в ИНИОНе стал вторым ударом подобного рода.

Ленинград. Февраль 1988-го. Библиотека академии наук горела 15 часов. В огне погибли тысячи книг, в том числе редких. В статье, написанной после того пожара, академик Дмитрий Лихачев называл утерю академической библиотеки "культурным Чернобылем".

Дирекцию обвиняли в халатности, но через год дело закрыли — все улики при температуре более тысячи градусов оказались уничтожены. Основной задачей стало спасение книг. Главные враги бумажных изданий — грибок и плесень. Сушильные машины работали без остановки.

Простые ленинградцы приходили, брали книги домой и кто феном, кто утюгом высушивали страницу за страницей, а потом возвращали в хранилище. Ни одной книги не пропало. Но за три десятка лет изменилось многое.

"Посмотрите, какая вялая реакция общества на этот пожар. Это библиотека, которая в себе собирает духовную потенцию нескольких веков, и такое равнодушие", — отметил Игорь Волгин, писатель, профессор МГУ, кандидат исторических наук, президент фонда Ф. М. Достоевского.

"Где представители нашей общественности? Они все рассыпались. Когда встречаешься с такой реакцией, возникает совершенно естественный вопрос: ребята, что же вы молчите, что же вы в рот воды набрали. Это наплевательское отношение к тем ценностям, которые попали под ответственность господина Пивоварова. Ужасное совпадение, что не были оцифрованы фонды, не был оцифрован каталог", — сказала Ольга Зиновьева, руководитель Международного научно-образовательного центра имени А. А. Зиновьева в МГУ.

Отсутствие цифровых копий — еще одна трагедия ИНИОНа. На вопрос, почему, в дирекции объясняли: не было денег. Хотя, как говорят эксперты, затраты не такие большие, все подряд цифровать не надо. Например, из 10 тысяч изданий "Онегина" в цифровых анналах есть смысл хранить не больше десяти. В главной библиотеке страны этот процесс давно поставлен на поток.

По количеству оцифрованных изданий Российская государственная библиотека — знаменитая Ленинка — абсолютный лидер не только у нас в стране — один миллион наименований! Переводить бумагу в цифру здесь начали в 2000 году. А вот когда закончат оцифровку всего фонда — а это 43 миллиона книг — сказать не может никто.

Ежедневно с понедельника по пятницу два десятка сотрудников по странице заполняют бездонный цифровой архив. За одну смену отдел сканирования копирует около 20 тысяч страниц.

Изначально сканер, которым в Ленинке оцифровывают карты, придумали итальянцы для сохранения в цифре произведений да Винчи. Такие копии действительно стоят недешево. Однако для ИНИОНа, посчитал директор Ленинской библиотеки, оцифровка большинства изданий обошлась бы в среднем по 2 рубля за страницу, и деньги найти можно — было бы желание руководителя.

"На самом деле это не сильно дорого в конечном итоге. Если говорить об ИНИОНе, то количество редких книг, рукописей там не слишком велико, это молодая библиотека", — сказал Александр Вислый, гендиректор РГБ

Обгоревшие и промокшие книги библиотеки ИНИОНа готовятся замораживать и сушить по мере сил. Затем консервация и долгие годы в ожидании реставрации.

Расследование причин пожара в библиотеке ИНИОНа, как в свое время в Ленинграде, рискует зайти в тупик — слишком велики разрушения. Следствие проверяет подряды и фирмы, которые проводили в здании ремонт электропроводки и пожарных систем. Последний, кто проводил работы, была некая компания ООО "Технический центр Гарант", о которой известно, что от роду ей два года, а зарегистрирована фирма в обычной квартире. Попытка узнать о подрядчике у директора ИНИОНа закончилась ничем.

Пока в правительстве решают, как восстанавливать пострадавшее здание, крупнейшие российские библиотеки уже предложили ИНИОНу помощь и с фондами, и с экспертами, а затем, когда придет время, и с оцифровкой.

Автор: Дмитрий Мельников